Союз капитана Форпатрила - Страница 32

— А что они танцевали?

— О, самые разные танцы. Они заимствовали навыки и стили отовсюду и всегда старались сочетать их в каких-нибудь новых комбинациях. Я хотела быть одной из них, чтобы мне разрешили танцевать по-настоящему — ну понимаешь, на их выступлениях. Но половое созревание оказалось ко мне жестоко.

Айвен подумал что, напротив, созревание одарило ее очень щедро. Он едва удержался от того, чтобы не произнести это вслух, превратив в:

— То есть?

— Лучшие танцоры все худые, невысокие, сильные и очень гибкие. Как Риш. К моим четырнадцати годам стало ясно, что я пойду сложением в папу — остальные мои сестры получились похожими на мать, гибкими и тонкими. А я росла слишком высокой, большой, тяжелой. Особенно выше пояса, — она фыркнула, по-женски неодобрительно — и весьма странно, на взгляд Айвена. — К пятнадцати стало очевидно, что, как бы упорно я ни трудилась, я никогда не стану таким же хорошим танцором, как Драгоценности. И я это дело бросила.

— Сдалась? Нехорошо. Если в ком-то другом горит огонь гениальности, это вовсе не значит, что ты сам — идио… хм. — «Хм». — Не значит, что тебе стоит… — он попытался быстро закончить мысль: — … стоит прятать твой собственный свет под спудом.

Ее улыбка потускнела:

— Моя сестра Стар говорила, что единственная причина, по которой я хочу выступать вместе с Драгоценностями — это самой оказаться в центре внимания. Думаю, она была права, — Теж устало поднялась и направилась к ванной, чтобы сменить там Риш.

«Она забыла потребовать мой ответ в обмен».

Глядя, как она исчезает в полумраке спальни, Айвен мог думать только одно: «Знаешь, вообще-то… По-моему, ты хотела танцевать просто потому, что хотела танцевать».

* * *

Теж спала и видела сон.

Она бежала по извивающемуся лабиринту станционных коридоров, спасаясь от какой-то неизвестной опасности. Впереди, справа и слева, разбежались по перпендикулярным проходам Драгоценности: они носились большими скачками-жетэ, делали в воздухе фантастические тройные кульбиты с переворотом — только вспыхивало красное и зеленое, синее и обсидиан, золото и белый жемчуг. Но когда Теж туда добралась, в пустых молчаливых коридорах гуляло только эхо. Она побежала дальше.

Боковая дверь скользнула в сторону, и чей-то голос прошипел:

— Быстрее! Прячься здесь!

Это был капитан Форпатрил. Поверх маскарадного костюма мишки на нем была надета зеленая офицерская форма. Его грудь крест-накрест пересекали патронташи с аккумуляторами, а в руке он держал какое-то здоровенное оружие, наверное, плазменную винтовку. Или это был водяной пистолет? Он усмехнулся из-под круглого мехового капюшона с ушами. Потом ружье полетело в сторону, они принялись целоваться, и на секунду или две сон стал просто замечательным. Форпатрил целовался со знанием дела: не слишком застенчиво, неприятно щекочась, и не слишком агрессивно, когда тебе словно слизняка пытаются в глотку затолкать, а как надо, решительно и вдумчиво. Теж отметила это, подумав: «Когда проснусь, эту часть сна я обязательно постараюсь вспомнить…»

— Я хочу коснуться твоей кожи, — попросила она, когда они перевели дыхание. — Она такая бледная… А ты гладкий или волосатый? И по всему телу одинаково бледный? Может, у тебя вены серебристые, как у Жемчуг?

«И где сама Жемчуг?»

— Давай покажу. — Форпатрил снова усмехнулся и расстегнул молнию на своем медвежьем костюме от самого горла до паха. В стороны разошлись одновременно мех и его собственная кожа, обнажая блестящие красные мышцы, беловатую соединительную ткань и тонкие голубые ниточки сосудов.

— Нет, нет, только мех! — вскрикнула Теж в ужасе, попятившись. — Кожу не надо!

— Что-что? — с некоторым замешательством в голосе переспросил Форпатрил. Он посмотрел вниз, и замешательство сменилось ужасом, когда на его груди стало шириться, разрастаясь, черное пятно от плазменного луча. Дым и гарь горелого мяса повисли в воздухе, и это был уже не Форпатрил, а их злополучный телохранитель, Сеппи, там, на Станции Фелл…

Теж судорожно втянула в себя воздух и проснулась. Она лежала в постели, в темноте, в квартире Форпатрила; Риш тихо спала рядом — не шевелясь, ничего не осознавая, элегантная даже во сне. Теж хотела бы ее спросить, куда улетели Драгоценности, но, конечно, люди не видят общих снов. И уж точно она не пожелала бы своего сна ни Риш, ни кому-то еще.

«Как хорошо, что этот сон меня отпустил…» По большей части. В последнее время все ее сновидения начинались и заканчивались этим сюжетом, слишком похожие на реальность. Зато поцелуй согрел ее до самых чресл. «Привет, чресла. Давненько я от вас ничего не слышала…»

Странный шумящий звук на грани слышимости она, наконец, распознала, как душ. Вот вода перестала течь, и она расслышала шуршание из ванной и смежной с нею гардеробной. Потом раздалось слабое шипение отъезжающей в сторону двери, но капитан явно выключил свет прежде, чем ее открывать. Чтобы не побеспокоить спящих гостей? Или, вдруг спросила она себя, когда его босые ноги прошлепали мимо кровати, по какой-то более зловещей причине?

Она открыла глаза, повернулась и уставилась на темный силуэт. Кажется, он уже в мундире, полностью оделся. Никакого костюма плюшевого мишки, да и кожа тоже на месте, прекрасно. Замаскированный ароматом свежего мыла и крема-депилятора, его запах раскрылся лишь частично, как, наверное, и ее собственный — и хорошо, что Риш спит, а то принялась бы над ней подшучивать.

— Что? — выдохнула она.

— Ой, — прошептал он в ответ, — извини, что разбудил. Я ухожу на службу.